Из наследия А.В. Вощакина

05 апреля 2014
С.П. Голикова
Хакасская женщина из племени сагаев
  Хакасская женщина из племени сагаев
  А.В. Вощакин
 
 
 

Одна из существенных особенностей сибирского искусства ХХ века заключена в непрестанном внимании работавших здесь художников к региональным истокам творчества. На протяжении столетия интерес местных мастеров к древней истории и традиционной культуре края проявлялся в различных формах – от документально точных этнографических зарисовок, нередко имевших научно-прикладной характер, до поисков образно-пластического языка, который отражал бы мировоззренческую преемственность прошлого и настоящего. Многообразие этих способов осмысления сибирского архаического наследия определялось как общими стилевыми устремлениями, преобладавшими в те или иные годы, так и индивидуальными свойствами дарования авторов. 

Региональная тема нашла яркое личностное выражение в творчестве Алексея Васильевича Вощакина (1898 – 1937) – одного из самых талантливых сибирских художников первой трети ХХ века. В 1920-е годы он сотрудничал в Новосибирском краеведческом музее, отдав в этой роли обычную дань этнографическому рисунку, обладавшему всеми качествами добротного научного материала. Однако среди его экспедиционных работ выделяются произведения, в которых исследовательское отношение автора к изображаемому соединяется с глубокой художественной образностью. Прекрасным примером подобных этюдов представляется акварельный женский портрет, хранящийся в собрании Новосибирского художественного музея.

Портрет поступил в коллекцию в начале 1970-х годов в числе других произведений А.В. Вощакина, переданных в музейный фонд художницей Н.Н. Нагорской – его женой и постоянной спутницей в краеведческих экспедициях по Сибири. Дарственное письмо Нагорской не содержало перечня экспонатов, и в начале своего бытования в музее акварель получила произвольное наименование «Алтайка». Однако авторская пометка на листе: «Иресов улус. Сагаи» - побуждает отклонить такое определение и отнести портрет к кругу произведений, исполненных Вощакиным во время одного из путешествий в Хакасию. В 1925 году художник совершил творческую поездку в Минусинский край совместно с А.П. Лекаренко, его товарищем по Красноярской рисовальной школе Д.И. Каратанова. Летом 1928 года вместе с Н.Н. Нагорской он участвовал в этнографической экспедиции Новосибирского краеведческого музея, предполагавшей сбор полевых материалов о верованиях и бытовом укладе, типах внешности и национальных костюмах различных хакасских племен, в том числе сагайской этнической группы. В коллекции Новосибирского краеведческого музея находятся несколько рисунков Вощакина, датированных 1925 годом и выполненных, судя по авторским надписям, в Иресовом улусе, что делает предположение об аналогичной датировке акварели наиболее вероятным. Вместе с тем, возможность более позднего создания этой работы нельзя считать исключенной.

Одежда изображенной женщины отличается особенностями, характерными для повседневного костюма хакасок: прямым, свободным покроем платья с отложным воротничком, с ластовицами на плечах из ткани иного оттенка и широкими рукавами с манжетами; формой головного убора, представляющего собой плотно повязанный платок со спускающимися на спину длинными концами.

Портрет хакаски в национальном костюме
  Портрет хакаски в национальном костюме
  А.В. Вощакин
 
 
 

Еще одним аргументом в пользу определения акварели как портрета сагайки может послужить его сопоставление с живописной работой Вощакина из коллекции Новосибирского художественного музея, изначально бытовавшей под наименованием «Хакаска». Помимо общего сходства композиционного и цветового решения в этих произведениях обнаруживается совпадение частных деталей, позволяющее думать, что портреты были написаны в одном интерьере: так, модель акварельного листа изображена сидящей на стуле с изогнутой спинкой - и на спинке такого же стула лежит рука второй натурщицы.

Достоверность передачи этнического типажа воспринимается лишь внешней, поверхностной гранью акварельного «Портрета хакаски». Подлинное внимание художника сосредоточено здесь на постижении глубинных, гармоничных черт личности позирующей женщины, утверждающих ее естественную причастность к прошлому, к духовной культуре ее народа. Доминантой портретной характеристики модели становится спокойное достоинство, выраженное в ее лице, осанке, жесте рук – опирающейся о спинку стула и лежащей на коленях. В обращенном на зрителя взгляде ее темно-карих раскосых глаз – сдержанном и одновременно вопрошающем – ощутима внебытовая и вневременная отстраненность и значительность, типологически сближающая портрет с женскими образами В.И. Сурикова. Общность с суриковским портретным мышлением можно увидеть и в использованных Вощакиным композиционных приемах, связанных с выбором низкой точки зрения и выразительного ракурса; в колористической цельности и красоте его акварели, написанной в гамме глубоких синих, фиолетовых, лиловых тонов с акцентами алого и зеленого в пестрой драпировке, красно-оранжевого в лентах, вплетенных в черные косы натурщицы.

Интересно заметить, насколько данная образная характеристика несхожа с той, которая создана Вощакиным в упомянутом живописном «Портрете хакаски», не менее далеком от простой этнографичности. Пластика и взгляд второй натурщицы служат впечатлению острого диссонанса, которое, в отличие от акварели, оставляет это произведение.

Обращение к акварели А.В. Вощакина, хранящейся в новосибирской коллекции, привлекает особенное внимание к творческой личности этого художника, заслуживающей многостороннего и глубокого осмысления.