Произведения А.С. Пушкина и М.Е. Салтыкова-Щедрина в иллюстрациях
Ю.В. Ворогушина

05 апреля 2014
О.А. Черепенина
Балда на лошади
  Балда на лошади
  Ю.В. Ворогушин
 
 
 

В 2014 году Новосибирский государственный художественный музей продолжает проект «Читаем классику с художником» выставкой иллюстраций Юрия Владимировича Ворогушина (1913 – 1965) к произведениям А.С. Пушкина и М.Е. Салтыкова-Щедрина. Именно работа в области книжной графики принесла художнику широкую известность. За годы работы в Тульском книжном издательстве с 1947 года он оформил целый ряд изданий классической литературы. Но особенно высокую оценку получила серия станковых иллюстраций к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, исполненная графиком в 1956 - 1957 годах. 

Роман Салтыкова-Щедрина - это блистательная сатира, разоблачающая несостоятельность государственного устройства самодержавной России. С гневом и презрением представляет писатель череду жестоких, тупых, аморальных градоначальников города Глупова, с горьким чувством показывает невежество и покорность народа.

Следуя за автором в избранных им принципах художественной типизации, Ворогушин в создании образов глуповских губернаторов обращается к гиперболе и фантастике. В полной мере овладев всеми изобразительными возможностями офорта, для характеристики каждого персонажа художник выбирает доминирующий прием. Манерность, вкрадчивость любвеобильного Микеладзе прежде всего передают вычурные зигзагообразные линии его фигуры, повторяющиеся в рисунке бровей, изгибах сладок занавеса, завитках декора дивана и канделябра. В создании зловещего облика Угрюм-Бурчеева наряду с выразительным силуэтом большое значение имеют выделенные художником детали – бешеный взгляд белесых глаз и огромная скрюченная кисть правой руки, похожая на когтистую звериную лапу.

Бригадир Баклан
  Бригадир Баклан
  Ю.В. Ворогушин
 
 
 

Баклан в интерпретации Ворогушина становится ярким воплощением всё подавляющей тупой и жестокой силы во многом благодаря выбранному смелому ракурсу – изображению фигуры с низкой точки зрения, когда сапог бригадира словно нависает над зрителем. Гротеск, часто граничащий с фантастикой, использует Ворогушин и в других листах. Так, композиция, рассказывающая о преждевременной смерти Иванова, построена на контрасте размеров его распластанной на страницах сенатского указа кукольной фигурки и окружающих предметов, выросших в воображении скудоумного и трусливого человечка до громадных размеров, символизируя необъятность и непостижимость высшей власти.

Непохожие один на другой листы серии объединены атмосферой тяжелого сна, морока, в котором из вязкой мглы один за другим возникают уродливые образы. Этого эффекта художник достигает тщательной разработкой тональной фактуры офортов. Неслучайно в изображении самого фантастического эпизода романа – разоблачении губернатора Брудастого с органчиком вместо головы – контраст черного и белого, света и тьмы достигает максимальной эмоциональной выразительности, а фигуры героев на заднем плане словно растворяются в ирреальном пространстве.

Совершенно иной настрой пронизывает ставшую еще одной удачей Ворогушина серию иллюстраций к «Сказке о попе и о работнике его Балде» 1958 – 1959 годов. Для воплощения в графике остроумной, изящной и жизнерадостной сказки А.С. Пушкина художник находит яркое художественное решение. Исполненным в технике цветной линогравюры иллюстрациям свойственны лаконизм композиции и сгармонированность колористической гаммы, значительная роль отведена силуэту и крупному цветовому пятну. Построение некоторых сценок уравновешено, монументально («Балда и поп», «Балда отдал оброк»), другие полны динамики («Наперегонки», «Балда на лошади»). Движения, жесты наряду с мимикой значимы в характеристике персонажей: насмешливого, быстрого, ловкого Балды; бочкообразного трусливого Попа, его неповоротливой туповатой жены.

Точность и в то же время оригинальность прочтения классического текста, мастерское владение различными графическими приемами позволили Ворогушину занять достойное место в ряду известнейших отечественных художников-иллюстраторов.