К 130-летию со дня рождения А.А. Ахматовой (1889 – 1966). Рисунок М. Сарьяна из собрания Новосибирского художественного музея в иконографии Анны Ахматовой

20 октября 2019
О.А. Черепенина
Портрет А. Ахматовой
  Портрет А. Ахматовой. 1921
  Ю.П. Анненков
  Всероссийский музей
А.С. Пушкина. Санкт-Петербург
 
 
 

Прижизненная иконография Анны Андреевны Ахматовой обширна. Сотрудники Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме в Санкт-Петербурге насчитывают около двухсот портретов поэта (живописных, графических, скульптурных). Среди созданных на протяжении 1920 - 1940-х годов, периода жизненной и творческой зрелости Ахматовой, графических портретов можно выделить ряд наиболее художественно выразительных произведений. Самый ранний из них – перовой рисунок тушью Юрия Анненкова 1921 года, воспроизведенный затем в его книге «Портреты» (1922). Четкая линия контура, выявляющая анатомические особенности лица, контраст крупных пятен черного и белого напоминают об обобщенной графической манере Ф. Валлотона – парижского учителя художника. Лапидарность стиля помогает созданию сурового трагического образа, синтезирующего в глазах современников и тяготы революционных лет, и гибель в этом же году Н. Гумилева и А. Блока, с которыми по-разному связано имя Ахматовой. Портрет становится как бы неким графическим кодом внешнего облика Ахматовой, непременными признаками которого отныне являются: горделивый разворот головы, демонстрирующий знаменитую горбинку носа, строго сомкнутые губы, грустный, погруженный в себя взгляд – сочетание возвышенности и печали.

«…В ее глазах, и в осанке, и в ее обращении с людьми наметилась главнейшая черта ее личности: величавость. Не спесивость, не надменность, не заносчивость, а именно величавость: «царственная», монументально важная поступь, нерушимое чувство уважения к себе, к своей высокой писательской миссии», - вспоминает К. Чуковский [6, с. 48].  Некой эманацией высшей духовности является изображение Ахматовой в известном живописном портрете Петрова-Водкина 1922 года (холст, масло; 54,5х43,5; Государственный Русский музей). Особенности манеры художника – крупный план, контрастность цвета, четкость формы – придают портрету монументальность, представляют нам лицо поэта словно «вырезанным с мудрой скупостью движений резца из единого куска крепкого дерева» [3, с. 156]. В эскизе к портрету из Государственного Русского музея, исполненном тушью и кистью, тонкость тональных отношений делает более нежной моделировку головы, смягчает переход от ее объема к пространственной среде, благодаря чему облик поэта предстает еще более аскетичным и отрешенным, чем в живописном варианте.

Портрет А. Ахматовой
  Портрет А. Ахматовой. 1928
  Н.А. Тырса
  Музей Анны Ахматовой. Санкт-Петербург
 
 
 
Портрет А. Ахматовой
  Портрет А. Ахматовой. 1922
  З.Е. Серебрякова
  Музей Анны Ахматовой. Санкт-Петербург
 
 
 

Словно по контрасту с предыдущими изображениями Ахматовой в том же 1922 году З.Е. Серебрякова в рисунке с использованием пастели, угля, сангины (Музей Анны Ахматовой, Санкт-Петербург) создает характерный для ее творчества гармоничный женственный образ, далекий и от тревог времени, и от размышлений о пророческом предназначении поэта. Плавная линия контура, деликатная растушевка подчеркивают одухотворенную миловидность «серебряковского» типа лица, с его удлиненным овалом, миндалевидным разрезом глаз, нежной полуулыбкой, необычайно привлекательного, но лишенного выраженной индивидуальности.

Произведения Л.А. Бруни, Н.А. Тырсы, Г.С. Верейского относятся к новому лирическому направлению в графике 1920-х годов.  Художников этой группы не миновало увлечение новейшими экспериментами в искусстве, однако основным в их творчестве при индивидуальности почерка каждого оставалось пристальное, вдумчивое, какое-то глубоко личное внимание к натуре.  В акварельном портрете Ахматовой работы Бруни резкость светотени, быстрые, местами хаотичные мазки, движение которых несколько умерено округлостью линий головы и воротника, в сочетании с устремленным на зрителя вопрошающим взглядом модели воспроизводят состояние ее беспокойства, тревожного ожидания.

Лирически созерцательный образ Ахматовой создает в своих рисунках 1926 - 1928 годов Н.А. Тырса. Они исполнены широко используемой художником в это время ламповой копотью. Тончайшие тональные переходы от нежно-серых отмывок в моделировке лица до интенсивных черных пятен в обрисовке волос и платья, особенно выразительных рядом с нетронутой белизной бумаги, рождают ощущение подвижной воздушной среды, падающего на модель света. Особенно выразителен рисунок, украшающий ныне экспозицию музея в Фонтанном доме, в котором найденное художником равновесие между трепетом выхваченного из жизни мгновения и уравновешенностью композиции, построенной на продуманном соотношении цветовых пятен и линий, создает гармоничный, емкий образ. Известно, что сама Анна Андреевна высоко ценила именно этот портрет [2, с. 251]. Некоторые из ее близких знакомых самыми похожими изображениями Ахматовой считали карандашные рисунки Г.С. Верейского. Они менее эмоциональны, чем названные выше листы, но их бытовая достоверность не исключает деликатной поэтизации запечатленного уверенным, точным карандашом облика.

В 1943 году во время пребывания в эвакуации в Ташкенте художник А.Г. Тышлер делает целый ряд набросков с Анны Андреевны. Это изображения оплечные, погрудные, в полный рост, в разных ракурсах и с разной степенью законченности. Во всех листах, вопреки видимой резкости, нервности перекрещивающихся прямых или вихреобразных линий, художник передает общее состояние спокойной самоуглубленности поэта.

Портрет А. Ахматовой
  Портрет А. Ахматовой. 1946
  М.С. Сарьян
  Собрание семьи художника,
Ереван
 
 
 
А. Ахматова. Этюд. 1946
  А. Ахматова. Этюд. 1946
  М.С. Сарьян
  Новосибирский государственный художественный музей
 
 
 

Следующим заметным явлением в изобразительной ахматовиане стали произведения Мартироса Сарьяна. В апреле 1946 года вместе с другими ленинградскими писателями Ахматова приехала в Москву для участия в литературных вечерах, которые прошли в Колонном зале Дома союзов, Доме писателей, МГУ, клубе Военно-морского флота, Центральном доме летчиков. «Эта первая послевоенная весна стала весной ахматовских триумфов в Москве. Один за другим с огромным успехом проходили вечера встреч группы приехавших из Ленинграда поэтов с московскими поэтами. В конце первого отделения обычно выступала Ахматова, в начале второго – Пастернак. На эстраде они сидели рядом», - вспоминает В.Я. Виленкин [1, с. 21]. На фотографиях, сделанных во время выступлений, мы видим Анну Андреевну в таком же скромном темном платье и бусах, что на портрете Сарьяна. «Выступала в Москве восемь раз. Позировала Сарьяну, шесть сеансов», - пишет художница А.В. Любимова [5, с. 23]. Сеансы проходили в московской мастерской художника на улице Горького.  Есть предположение, что инициатором создания портрета была Лиля Брик, проживающая по соседству [4]. Был сделан ряд карандашных рисунков, а затем живописный портрет. Он не понравился ни самой Ахматовой, ни ее современникам, ни поздним исследователям творчества Сарьяна, зато многие отмечают художественную значимость графических этюдов к портрету.

Портрет А. Ахматовой. Этюд. 1946
  Портрет А. Ахматовой. Этюд 1946
  М.С. Сарьян
  Частное собрание. Рим
 
 
 

Наиболее известные из подготовительных этюдов – два рисунка карандашом, принадлежащих Третьяковской галерее. Другой вариант этюда находится в частном собрании в Риме (бумага, карандаш, сангина). В 1994 году на аукционе «Альфа-Арт» в Москве Новосибирским художественным музеем был приобретен портретный рисунок Ахматовой работы Сарьяна, подписанный и датированный автором 1946 годом.

Сравнение новосибирского рисунка с листами из Государственной Третьяковской галереи и другими не оставляет сомнений в принадлежности его к ряду этюдов для живописного портрета Анны Андреевны. По композиции ближе всего к полотну и наиболее закончен один из листов ГТГ, фигура в котором дана в три четверти влево. По сравнению с поясным изображением на холсте сидящей в кресле Ахматовой, каким-то расплывчатым, рыхлым по форме, этюд с его погрудным срезом и крупным планом модели, точным рисунком, линии которого жестко моделируют объем, выглядит более монументальным и конструктивным. Эти черты, свойственные лучшим портретам Сарьяна, сохраняются и в трех других рисунках. Они представляют погрудное изображение с ?-м поворотом головы модели вправо. В рисунке, находящемся в Италии, этот поворот едва обозначен, во втором листе из ГТГ и в этюде новосибирского музея более выражен. При всей схожести двух последних рисунков можно заметить, что в новосибирском голова чуть круче повернута вправо и слегка наклонена, что подчеркивает горбатость носа и делает более ломаной линию абриса лица.

Столь, казалось бы, незначительные отличия вносят особую ноту в трактовку образа: к привычному по другим портретам поэта любованию исполненной достоинства статью и возвышенной задумчивостью Ахматовой добавляется ощущение ее усталости, внутренней ранимости, незащищенности. Позади – тяжелые военные годы, эвакуация в Ташкент, тяжелая болезнь; впереди -  уже в августе 1946 года – инициированное лично Сталиным постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград»», исключение из Союза писателей, может быть, отчасти являющееся местью за восторженный прием поэта в Москве. Все это невольно вспоминается при вглядывании в лицо Ахматовой в этюде. Из четырех названных листов наш угловатый рисунок более динамичен по форме и неоднозначен по характеристике.  Возникшее в нем, может быть, случайно для автора, «приращение смысла» придает листу из Новосибирского государственного художественного музея неповторимость и позволяет ему занять достойное место в ряду лучших графических изображений Ахматовой.

Литература


1 Виленкин В.Я. В сто первом зеркале. М., 1990. 333 с.
2 Глекин Г. Из записок о встречах с Анной Ахматовой (А. А. Ахматова о литературе, о живописи…) // День поэзии. Л., 1989. С. 248-251.
3 Кузьма Петров-Водкин : альбом / вст. ст. Ю. А. Русакова. Л. : Аврора,1986. 300 с.
4 Толмачев М.В. Бутылка в море. Страницы литературы и искусства. М., 2002. 558 с.
5 Черных В.А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. М. : Индрик, 2003. Часть IV. 1946 – 1956. 173 с.
6 Чуковский К. Из воспоминаний. Из дневника // Воспоминания об Анне Ахматовой. М. : Сов. писатель, 1991. С. 48-64.