Поэтические среды в Картинной галерее

21 июля 2020
В.О. Назанский
Игорь Лощилов. 1995
  Игорь Лощилов.
1995
 
 
 
Поэты в картинной галерее. Владимир Светлосанов и Евгений Минияров. 1996
  Поэты в картинной галерее.
Владимир Светлосанов и Евгений Минияров. 1996
 
 
 

Практика литературных встреч и поэтических чтений возникла в  Новосибирской картинной галерее не случайно, не будет преувеличением сказать, что в конце восьмидесятых из формы частной жизни она перешла в публичный формат. Литературные интересы и утопический взгляд на искусствоведа как на универсальную гуманитарную личность были присущи многим сотрудникам Картинной галереи, литература и поэзия служили постоянными темами межличностного общения. Среди участников этого процесса  я бы назвал Надежду Глебовну Велижанину, Татьяну Антонову, Александра Клушина, Светлану Коган, Ирину Климову, Татьяну Лесневскую, Владимира Назанского, Ольгу Шабалину и др. У одних были поэтические амбиции, другие сочувствовали или наоборот, но все они генерировали  определенную творческую  атмосферу.

Надо сказать, что литература в то время занимала  в общественном сознании несоизмеримо большее место, чем сейчас. В Новосибирске, так же, как и в Москве и Ленинграде, существовало поколение «сторожей и дворников»,  носителей  параллельной неофициальной культуры, уже уставших от своей вынужденной самодостаточности.  Ночными сторожами в Картинной галерее работали уникальные люди – поэт и переводчик Владимир Светлосанов, Вячеслав Досычев, в недалеком будущем – организатор и главный редактор харизматической газеты девяностых годов «Новая Сибирь», поэт и журналист Александр Самосюк, известный под псевдонимом Александр Ахавьев, бард Игорь Гельман, начавший писать песни на стихи новосибирских поэтов и поэтов серебряного века. Какое-то время работала уборщицей легендарная Жанна Зырянова. Периодами ночным сторожем подрабатывал известный в городе драматург и режиссер Александр Косенков. В те же годы, еще до поступления во ВГИК, работал в Галерее инженером-электриком, писал свои первые рассказы и сценарии, входил в тот же круг общения Вячеслав Тихонов - режиссер-документалист, лауреат кинофестиваля «Золотой витязь» за фильм «Русская тайна» (1996).

Геннадий Михайлович Абольянин
  Геннадий Михайлович Абольянин
 
 
 

Рождение поэтического клуба в Картинной галерее, можно сказать, созрело изнутри, но стало возможным  лишь в контексте общего оживления социокультурной ситуации в стране, на фоне утопических  ожиданий скорых перемен и всеобщего расцвета.  Несмотря на несбывшиеся ожидания, это было время  невероятного  расцвета Картинной галереи, связанного и с освоением всего объема здания (бывшего обкома КПСС, изначально не приспособленного к музейной, экспозиционной деятельности), и с увеличением государственного финансирования, и с включением Новосибирска в выставочные программы союзного Министерства культуры, с расширением международных контактов, с  отменой художественной цензуры и введением элементов самоуправления, наконец, с молодым возрастом значительной части коллектива. Весь второй этаж  корпуса со стороны Красного проспекта был перестроен группой дизайнеров под выставку Хорста Янссена в современные выставочные залы с мобильными пилонами и акцентным  светом. Галерея принимала такие эпохальные выставки как коллекции Арманда Хаммера и барона Тиссена-Борнемисы. Бывало, что очередь в Галерею  выстраивалась до следующей остановки. И было зачем. Например, автор этих строк впервые увидел работы Модильяни и Сутина не в Париже, а в Новосибирске, за несколько лет до того, как поездки за рубеж стали возможными. Масштабные выставки – художественной группы «Риверсайд» (Великобритания), живописи аборигенов Австралии, современной японской, польской и бразильской графики, произведений Павла Филонова, предоставленных Русским музеем в честь 20-летнего юбилея одноименной выставки в Доме ученых Сибирского отделения Академии наук, и др. - шли одна за другой.  Наряду с  выставками, организованными в централизованном порядке, проходили такие, которые создавались уже своими кураторами. Среди них – выставки работ Вадима Сидура, Евгения Добровинского, «Лианозово-Москва» и др. Кемеровские художники подготовили масштабный  проект «Сибирский  салон».  Картинная галерея эволюционировала почти одновременно с распространением идей новой музеологии в универсальный музейный центр с акцентом на выставочную деятельность и общественную востребованность. В бывшем обкомовском кинозале заработал лекторий. На лекции А.А. Антоновича из цикла «Музеи мира» собирался полный зал. При аншлаге проходили концерты музыкальных вундеркиндов Вадима Репина и Максима Венгерова, камерного хора Игоря Юдина, ансамбля старинной музыки Insula Magica, встречи с известными кинорежиссерами – Отаром Иоселиани, Кшиштофом Занусси, Кирой Муратовой, организуемые неутомимой Эльвирой Горюхиной. Там же предпринимались попытки проведения поэтических фестивалей с большим кругом участников - от Михаила Дроздовича, ушедшего в себя, до десятиклассника 2-й гимназии Вити Иванова (впоследствии Iванiв). Надо признать, что массового интереса эти инициативы не вызвали. Несколько позднее регулярные поэтические чтения стали устраиваться в более камерном зале малого лектория на цокольном этаже и продолжались более 15 лет.

В отдельных случаях чтения проводились прямо в выставочных залах и были непосредственно  связаны с выставками. Наиболее яркий пример – выставка «Лианозово-Москва» (1990) из коллекции  поэта Всеволода Некрасова, свидетеля и участника нонконформистского  художественного процесса, друга Эрика Булатова. Бюджета хватало только на билеты, графику везли на руках, в папках. В Новосибирске Некрасов жил у знакомых литературоведов – Элеоноры Худошиной и Юрия Чумакова. Как известно, феномен  Лианозовской школы  включал и художников,  и поэтов. В течение нескольких вечеров Всеволод Николаевич рассказывал не только о работах Оскара Рабина, Владимира Немухина, Лидии Мастерковой, семьи Кропивницких, о «паническом реализме» Беленка,  но и о поэтах, прокручивал и комментировал магнитофонные записи Генриха  Сапгира, Яна Сатуновского, Игоря Холина, Евгения Кропивницкого. В роли ведущего этих встреч выступал литературовед Юрий Васильевич Шатин. Был он ведущим и позднее, когда приезжал Дмитрий Пригов, а затем Сергей Гандлевский. Юрий Васильевич любил Картинную галерею, где работали многие его ученики, часто бывал, участвовал во внутренних дискуссиях об искусстве, пока не был организован Дом Цветаевой по соседству, в здании Областной библиотеки. В девяностые и в начале нулевых в Картинной галерее, в отделе современного искусства и выставок, работал  большой поклонник поэзии Б.Л. Пастернака и коллекционер связанных с ним артефактов – Геннадий Михайлович Абольянин. Он вел на радио цикл передач о поэтах Серебряного века, всю свою жизнь посвятил сбору материалов о них, был знаком с их  родственниками, потомками, друзьями, знал удивительные истории, подробности и апокрифы. Любил он и живых поэтов.  Порой, после завершения публичной программы поэтического вечера, оставался более узкий круг, мы усаживались в нашем кабинете за круглый стол, пили чай (Геннадий Михайлович заваривал чай по собственному рецепту), говорили, читали по кругу стихи.

Слушатели. На презентации книги Игоря Лощилова «Царь в голове». 1996
  Слушатели. На презентации книги Игоря Лощилова «Царь в голове». 1996
 
 
 

По своему жанру поэтические вечера представляли собой встречу поэтов со слушателями, но в значительной степени были и формой общения поэтов друг с другом. Сложился относительно постоянный круг участников. Соотношение числа поэтов и зрителей оставалось до конца невыясненным, поскольку среди слушателей было какое-то число скромных и латентных поэтов. Например, Юрий Головин, не пропустивший за 15 лет ни одного вечера, лишь на 16-ый год решился прочесть свои танка, а позднее -  переводы хорватского мастера танка Бориса Назанского. Еженедельный ритм вечеров оказался слишком трудным, по крайней мере, для зрителей, поэтому постепенно сложилась другая периодичность – один раз в месяц. За месяц поэты успевали написать что-то новое.

Поэтические вечера чаще проходили как коллективные чтения. Поэты, известные организаторам, читали по мере желания и внутренней готовности, но ведущий во многом определял последовательность, пытался интуитивно и по прежнему опыту, на ходу, срежиссировать течение вечера таким образом, чтобы самое интересное прозвучало ближе к концу. Иногда, после основной программы, когда люди еще не хотели расходиться и ощущалась атмосфера невычитанности, применялся принцип открытого микрофона (самого микрофона не было), но открытий, как правило, не происходило, а общее впечатление от вечера оказывалось разбавленным.  

Намного реже «поэтические среды в Картинке» проходили в формате сольного поэтического вечера.  Запомнились вечера новосибирцев Евгения Миниярова, Владимира Светлосанова, Игоря Лощилова, Станислава Михайлова, Николая Мясникова, томичей Макса Батурина и Андрея Филимонова, киевско-гималайского поэта и писателя Сергея Соловьева. Иногда со своей программой выступала уже сложившаяся группа поэтов, например, поэты «Новой Сибири» - Александр Ахавьев, Георгий Селегей,  артистичный Дмитрий Рябов. Один из первых поэтических вечеров в Картинной галерее был встречей с поэтами старшего поколения, вскоре после их публикации в берязевской «Мангазее». Были Александр Денисенко, Иван Овчинников, Анатолий Маковский, еще не канувший в мутной киевской перестроечной неизвестности, всегда энергичный Анатолий Соколов. Иван Овчинников впоследствии был довольно  редким гостем поэтического клуба, а вот Анатолий Соколов, поэт и вузовский философ, стал одним из самых постоянных участников. К столпам поэтических сред можно отнести Владимира Светлосанова, Игоря Лощилова, Станислава Михайлова, Евгения Миниярова, Андрея Щетникова, а на раннем этапе – и Владимира Берязева. Иррегулярно, но ярко заходила Юлия Пивоварова. Нередким гостем был и Борис Гринберг, читавший свои невероятные палиндромы. Нечасто, но заметно приходил Сергей Самойленко, не пропустив при этом ни одного значительного события. За 16 лет многие поэты разных возрастов, вкусов  и интерпретативных сообществ – от благополучного  Александра Чеха до безумного Веркутиса - отметились на поэтических вечерах в Галерее. Некоторые из них, как Александр Бергельсон и Елена Лилова, со временем совершенно исчезли с горизонта, другие – Виктор Iванiв, Давид Паташинский - развились в отдельные поэтические миры и заставили помнить о себе и годы спустя.

Вечера в Картинной галерее не были маргинальными, они вызывали интерес телевидения, кинохроники, прессы, о них писали сочувствующие журналисты - Татьяна Коньякова, Саша Лаврова, Юрий Горбачев, автор нескольких книг прозы и стихов. Несколько телепередач записала Татьяна Антонова, особо выделявшая Владимира Светлосанова; интересную программу с несколькими поэтами в «студии» подготовил Сергей Афанасьев.  Запись шла нелегко, Пивоварову, читавшую свой «Сонник», вдруг охватывал неудержимый, почти ницшеанский смех, но в конце концов она совладала с собой и все получилось. Один из поэтических вечеров снимала на кинопленку Элла Давлетшина, известный документалист и организатор кинофестиваля «Встречи в Сибири».

Евгений Минияров. Презентация книги «Ода математической лингвистике». 1998
  Евгений Минияров. Презентация книги «Ода математической лингвистике». 1998
 
 
 

Поэтические вечера не всегда имели традиционный филологический характер, предпринимались попытки придать им форму перфоманса. Например, в голодные девяностые Галерея принимала тогда еще редкую передвижную выставку «Парк Юрского периода». По улице Свердлова до Красного проспекта тянулась очередь, по залам периодически разносился тоскливый вой бронтозавров. Возникла идея читать стихи в этой экзотической среде. Приехало телевидение. Поэты в чем-то, имитирующем звериные шкуры, читали стихи среди больших резиновых динозавров и птеродактилей. Особенно убедителен в образе первобытного поэта был Владимир Берязев в мехах. Запомнились поэтические перфомансы Игоря Лощилова в зале современного искусства. Один из них, заменяя проходной вернисаж, начинался с  шумовой музыки с участием Романа Столяра, Олега Жуковского, Михаила Сергеева; аудио-перфоманс совмещался с пластическими импровизациями  в духе раннего «Дерева» студенческого театра НГПУ. Затем Игорь Лощилов с характерной виртуозной артикуляцией читал стихи, одновременно жонглируя цветными мячиками. Длина строки определяла высоту полета мячиков.                                        

Предпринимались  также традиционные попытки внедрить музыку в жизнь поэтического клуба, сопровождать чтение некими музыкальными параллелями, например, с помощью классической гитары. Но по отношению к бардовскому движению мы старались держать дистанцию. Исключения бывали редко и скорее в пограничных сферах.  Приехавшая из Дюссельдорфа Марина Гершенович на своем вечере и читала, и пела  стихи под гитару. Но все же это было далеко от собственно бардовской  стилистики. Было сделано исключение также и для певицы Натальи Нелюбовой, представившей «Песни южных провинций» вскоре после своего переезда из Средней Азии в Томск.

Мы никогда специально не задумывались о гендерном балансе, все шло, как шло, поэтому обычно получалось, что среди поэтов преобладали мужчины, а среди зрителей – женщины. Поэтессы, конечно, были – Юлия Пивоварова, Саша Лаврова, Екатерина Нарши, Майя Шереметьева и др. Среди зрителей, пожалуй, самой активной была Лена Свешникова. Она смогла найти спонсора, грузинского винодела Сосо Чхапелия, для издания книги  стихов Терентия Гранели – тифлисского Верлена, жившего в первой трети ХХ века. Владимир  Светлосанов десять лет переводил его стихи, бесконечно шлифуя и редактируя каждую строку. Наконец, когда он почувствовал, что работа закончена, и огляделся вокруг, оказалось, что время менее всего располагает к изданию стихов. Но все же небольшая книга-билингва Терентия Гранели «Сестрой назову тишину» была выпущена в оформлении Елены Юдиной. Сосо Чхапелия не только поддержал издание и презентацию книги, но и прочел несколько стихотворений по-грузински, давая ощущение языка, а Светлосанов – по-русски. Позже был фуршет в лучших традициях грузинского гостеприимства. А по стенам висели факсимильные репродукции картин Нико Пиросмани.

Владимир Светлосанов читает стихи Терентия Гранели. 2001
  Владимир Светлосанов читает стихи Терентия Гранели. 2001
 
 
 

Поэтический клуб сталкивался с проблемами замкнутого сообщества, когда все уже примерно знали, чего ожидать друг от друга. Поэты из соседних регионов мало что могли добавить нового. Но иногда удавалось добывать небольшие гранты и привозить известных поэтов. Одна из таких программ включала приезд из Москвы Дмитрия Пригова, Евгения Бунимовича и Владимира Друка, их выступления в Картинной галерее (в большом зале), в педагогическом университете, в Академгородке. Позднее мы со Станиславом Михайловым  придумали Минифест «Поэтомобиль Форда». Название было связано с крошечным грантом Фонда Форда, полученным через Фонд Кондратюка. Денег оказалось так мало, что участников Минифеста, включая Сергея Гандлевского, пришлось поселить в гостинице при вокзале Новосибирск-главный с душевой в конце коридора. Но поэтические впечатления компенсировали все организационные неловкости. Характерно, что все участники выступали на безгонорарной основе ради чистой радости общения.

Все хорошее когда-нибудь кончается, включая традицию поэтических вечеров в Картинной галерее. Вот уже прошло 14 лет, как я покинул Новосибирск. С тех пор многое изменилось, на смену полосе затишья пришло новое оживление поэтической жизни, появились новые молодые поэты, новые локации общения. Уже нет в живых Ивана Овчинникова, Геннадия Абольянина, Анатолия Соколова, Николая Мясникова, Виктора Iванiва – лауреата премии имени Андрея Белого и Отметины Давида Бурлюка, успевшего стать за свою непродолжительную жизнь одним из самых признанных профессиональным сообществом поэтов. Игорь Лощилов осмысленно перестал писать стихи, но стал феноменальным литературоведом. Андрей Филимонов вырос в оригинального мастера современной российской прозы. Сергей Самойленко  теперь - известный куратор современного искусства и арт-критик, но в 2019 году он опубликовал поэтическую книгу. Новые книги вышли у Владимира Светлосанова, Юлии Пивоваровой, Станислава Михайлова, Андрея Щетникова, Михаила Моисеева и др.  Большинство все же остались самими собой, то есть остались поэтами. Их надо любить, издавать и читать. Новосибирск по-прежнему – город недооцененных поэтов.