Есть такая профессия – экспонаты защищать

24 декабря 2020
И.Г. Кузнецова

Автор публикуемой статьи, искусствовед Ирина Геннадьевна Кузнецова, чей путь в музейной профессии начинался в Новосибирской картинной галерее, долгое время возглавляла службу безопасности Государственного Русского музея. На этих страницах она делится с читателями своими многолетними наблюдениями и размышлениями о работе музейных смотрителей, о связанных с ней стереотипах и о реальном собирательном образе этих сотрудников, об их роли в жизни современного музея.

Несколько лет назад я составляла иллюстрированную памятку в помощь начинающему музейному смотрителю - подробную инструкцию, которая предоставляет возможность получить ответы на многие практические вопросы, возникающие в процессе повседневной музейной работы. Там я разместила картинку «Мона Лиза вяжет на стуле в экспозиционном зале».

Конечно, стереотип «вяжущей бабушки» или «злобной старушки» совершенно не отражает сути профессии музейного смотрителя. Побеседовав на эту тему с разными людьми - журналистами, музейными специалистами, деятелями культуры, -  я сложила для себя своеобразную мозаику мнений. Например, очень известный журналист на вопрос о том, каков в ее представлении образ смотрителя, ответила: «Следит за тем, чтобы я чего не стырила и не трогала сальными пальчиками экспонаты. Неприятно, но необходимо». А другой журналист сказал: «Было бы удобно, если бы “бабушка” могла ответить на вопросы, но если нет, не страшно, пусть себе вяжет. Рассматриваю профессию как гуманитарную помощь пенсионерам с их нищенскими доходами».

Мне ближе высказывания моих коллег – музейщиков. Ведь они знают проблему изнутри, работая долгие годы в музее и понимая в деталях многие задачи сохранения экспонатов. Суждение музейщиков со стажем очень важно в разговоре о сущности музейной профессии. Например, Алексей Григорьевич Бойко, ведущий методист Русского музея, лауреат Государственной премии в области литературы и искусства, не согласен с тем, что работа смотрителя – гуманитарная помощь, поскольку помощь дается задаром. «У нас в России музейный смотритель – не специальность, а занятие, - сказал он в одной из наших бесед. - Это – для внимательных и выдержанных людей с высоким чувством собственного достоинства, но без гордыни и с интересом к культуре. И это очень важная социальная ниша для них».

Я полностью поддерживаю это мнение. Музейный смотритель обязан быть гостеприимным по отношению к публике и в то же время он должен заботиться о целостности экспонатов, находящихся под его присмотром. Его можно назвать специалистом в области общения. От приема, который он оказывает посетителям, от его способности быть их собеседником и при этом побудить гостей соблюдать определенные правила во многом будет зависеть доброе имя музея. Для меня смотрители - это ценные помощники в работе. У них можно учиться многому, например, приветливости и терпению.

Форма галерейного служителя Русского музея императора Александра III
  Форма галерейного служителя Русского музея императора Александра III. 1898
Государственный Русский музей
 
 
 
Зимняя форма галерейного служителя Русского музея императора Александра III
  Зимняя форма галерейного служителя Русского музея императора Александра III. 1898
Государственный Русский музей
 
 
 

Первое известное упоминание о музейном смотрителе относится к 1774 году. Во времена императрицы Екатерины II эту должность занимали мужчины, а дело часто передавалось по наследству. Правда, круг обязанностей таких работников был шире, чем теперь: они вели учет, хранили и даже реставрировали предметы музейной коллекции. Смотрители тогда (и до 1914 года) относились к штату чиновников министерства народного просвещения Российской империи, просто так на эту службу было не поступить. Прототип же современного смотрителя появился только в конце XIX века и стал именоваться галерейным служителем.

В августе 1897 года был утвержден штат готовящегося к открытию Русского музея императора Александра III. У его истоков стояли ученые, искусствоведы, историки, этнографы, археологи, архитекторы - Д.И. Толстой, А.Н. Бенуа, П.А. Брюллов, П.И. Нерадовский, Н.П. Сычев, П.И. Столпянский, М.П. Боткин, А.А. Миллер, Н.Н. Пунин и многие другие. Образовательный ценз сотрудника Русского музея был очень высок, поэтому кандидатура каждого вновь поступающего серьезно обсуждалась — это был своего рода конкурс. Конечно, работа крупнейших искусствоведов, музейных деятелей, реставраторов и архитекторов способствовала прославлению Русского музея. В то же время в нем существовал и институт простых служащих - вольнонаемных работников, которые находились в распоряжении заведующего зданиями музея (он же — секретарь Августейшего Управляющего музеем). В их число, по данным за февраль 1898 года, входили вахтеры, галерейные служители, часовые, швейцары, церковный сторож, а также рабочие разных специальностей (столяр, слесарь, кочегар, маляр, печник, садовник и т.п.). Все они были подчинены определенной иерархии, имели свои обязанности, сформулированные в «Правилах служащих музея» (1897), и специально разработанную форму. Коллектив служителей в 1900 – 1910-х годах возглавлял отставной офицер Г.С. Лобус. На эту должность часто шли отставные военные. В архиве Русского музея есть фото бравых усатых отставников в форме. Это часть музейной летописи.

Известно, что многое для развития службы тогдашних смотрителей музея сделал Николай Николаевич Пунин. Он лично участвовал в строгом отборе каждого человека, проводил с кандидатами беседы об искусстве, инструктировал их и всячески способствовал тому, чтобы люди отвечали высокому званию музейного работника. Для сплочения коллектива у входа устраивали спевки, а также проводили концерты.

Когда в 1898 году Михайловский дворец открыл свои двери, посетители входили не через цокольный этаж, как сегодня, а через парадное крыльцо. Между каменными львами людей встречал швейцар с огромными счетами на подставке. Когда заходил человек, он щелкал костяшкой вправо, а когда выходил – влево. Так вели учет посетителей. Музей в начале своей истории работал только в дневное время и насчитывал всего около тридцати залов, но уже тогда за порядком в них присматривали служители.

Энди Фриберг. Государственный Русский музей. Строгановский дворец. Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Государственный Русский музей. Строгановский дворец
Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Энди Фриберг
 
 
 
Энди Фриберг. Государственная Третьяковская галерея. Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Государственная Третьяковская галерея
Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Энди Фриберг
 
 
 

Сегодня каждый посетитель музея видит, что, за редким исключением, в залах работают дамы. Многие мои собеседники, как бы в шутку, называют их «бабушки», «старушки». Хотелось бы развеять такие мифы о возрасте. Недавно в Русском музее была составлена диаграмма возрастов музейных смотрителей. Результат оказался следующим: большая часть коллектива (48,5%) - в возрасте 60 - 69 лет; 26% составили 40 - 59-летние; 20% сотрудников достигли 70 - 80 лет; 5,5% - от 20 до 30 лет. Кроме того, среди смотрителей Русского музея было проведено анкетирование. Оно показало, что из 59 опрошенных 35 работников имели технические и иные специальности, 17 – гуманитарное и художественное образование. Только один человек указал, что его профессия – музейный смотритель. Но при этом все участники анкетирования сообщили, что всегда увлекались искусством, идут на работу с удовольствием, любят музей и считают его «продолжением жизни и местом внутренней самоорганизации и познания нового».

Сейчас особенно усилился интерес к музеям, выросла их посещаемость. Работа современного музея усложнилась разнообразием выставочных проектов, необычностью оформления экспозиционных пространств, да и посетители стали иными. В анкете музейного смотрителя я среди прочих поместила такой вопрос: что для Вас предпочтительнее - пустой зал без посетителей или выставочный ажиотаж? Удивительно, но большинство респондентов предпочли ажиотаж пустым залам. Поэтому, в продолжение разговора о «вяжущих злобных старушках», хочется сказать, что не уснешь, и спицы не достанешь…

Интерес к культуре вообще и к изобразительному искусству в частности возник не сегодня. К примеру, в 1910 году Русский музей посетило 175 768 человек – по тем временам это был действительно «музейный бум». Феномен современного интереса к миру искусства также нелепо отрицать. Он возник в последние несколько лет, и единого убедительного объяснения ему мне слышать до сих пор не приходилось. Все помнят огромные очереди на выставки Айвазовского и Серова, жалуются на тесноту в вестибюлях и гардеробах, на духоту в залах, но все равно идут в музей, пишут восторженные отзывы и вновь собираются вернуться. И в этой ситуации смотрителям не до чтения…

Смотрителям действительно читать нельзя. Равно как и другим образом отвлекаться от служебных обязанностей. Они должны постоянно следить за порядком в зале, препятствовать краже или порче экспонатов, наблюдать за температурно-влажностным режимом и т.д. Со стороны может показаться, что активных действий в работе музейных стражей мало. Но многое остается за кадром. Например, рабочее утро, когда музей готовится принять посетителей. Смотритель в это время приступает к своим обязанностям. Он сверяет позальные описи, проверяет состояние интерьера. Экспозиционный зал не должен оставаться без присмотра: даже если служитель уходит на перерыв, его подменяет напарник. Эта «смена караула» отражается в листе приема и передачи зала.

Государственный Русский музей. Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Государственный Русский музей
Из проекта «Guardians of Russian art museums»
  Энди Фриберг
 
 
 

Современный музейный смотритель должен сопереживать музейному процессу – без этого он не может быть в профессии. Американский фотограф Энди Фриберг (Andy Freeberg) снял интересную серию фотографий о смотрительницах [1]. Посещая известные музеи России, он обратил внимание на то, что сотрудницы, сидящие в залах, удивительным образом соответствуют картинам, за которыми они присматривают, в некотором роде дополняя их. Энди был так потрясен этим наблюдением, что не только сделал фотографии, но и поговорил с каждой из женщин. Он узнал, что часто смотрители могут выбирать, у каких картин им придется сидеть. Причины же, по которым они выбрали такую работу, назывались разные – от духовной близости к искусству до «это лучше, чем сидеть у подъезда».

Французский режиссер, автор и исполнитель Мохаммед Эль-Хатиб (Mohamed El Khatib) создал для парижской аудитории перфоманс, а для широкой публики -  короткометражный фильм «The Guarding Party (Guardien Party)», в котором представил взгляды смотрителей различных музеев на свою работу [2]. Они поведали нам с экрана о смешных, сложных или трогательных моментах своей жизни. А иногда эти сотрудники так чудесно говорят о том, что находится в зале. Смотрительница одного из залов Михайловского замка рассказывала моим друзьям про историю Павла I, его окружение и семью, как про своих близких знакомых...

Я много лет начинала свой рабочий день с обхода экспозиционных залов, не всех, конечно, – «гуляла» выборочно. Иногда обходы выпадали на выходной день, и в залах было пусто. В этой пустоте и зал, и музей воспринимаются иначе – не хуже, но по-другому… Я не представляю себе музей без смотрителя. И дело не в том, что опасаюсь за сохранность экспонатов. Музейный смотритель сегодня - это душа музея.

Конечно же, смотрителем может работать человек с любой профессией и любым образованием. Необходимо только уметь общаться с людьми и любить искусство. Смотрители музеев нужны всегда. Они находятся на переднем крае, напрямую сталкиваясь с проблемами поддержания сохранности экспонатов. Они – опора музея и коллекции.

А вы можете себе представить современный музей без смотрителей?