Храм среди гор. 1980-е
	Г. Геокчакян
	Государственный музей Царскосельская коллекция

 

 

 

Герас Геокчакян принадлежит к числу тихих художников, для которых полнота проживания в живописи самоцельна и самодостаточна. Он не шел на фаустовские сделки с судьбой, не оставлял информационного шума, не занимался самопиаром, не рвался в медийные звезды, оберегая и сохраняя чистоту и свободу своих художественных поисков. Несомненно, Геокчакян – уникальный и недооцененный художник, ждущий внимания и осмысления.

Его строгий, аскетичный стиль, скорбное величие гармоний, темный колорит создают некоторую закрытость, прочтение его работ требует определенных усилий и настроек, прежде всего усилий созерцания. Готовые впечатления и открытые смыслы не повалятся сразу, как плоды с прилавка, необходимо время вхождения, время восприятия, время понимания.

Художник жил и работал, не гнался за временем, скорее наоборот, история как могла препятствовала жизни и работе, подхватывала его, несла, ломала, репрессировала, закаляла в холоде заполярья, перетирала жерновами общественных отношений, форматировала, укладывала в прокрустово ложе социальных ролей или исторгала из них. Казалось бы, в этом несовместимом с жизнью историческом времени можно было или умереть, или стать конформистом, но Геокчакян выжил, сохранил и самую жизнь, и душу, и внутреннюю навигацию художника.

Что стоит за этими словами? Краткую биографическую справку дает Армен Геспарян: «Карапет Геокчакян родился в 1916 году в Александрополе (Гюмри). Семилетнее образование получил в местной школе имени Пушкина (прежняя Ольгинская гимназия). Начальное художественное образование получил в студии живописи в родном городе, затем в Ереванском художественном училище, после чего с группой молодых художников отправился в Ленинград, где продолжил образование в Институте имени Репина. В 1940 году Геокчакян был арестован и сослан в далекую Воркуту. До 1948 года он жил в деревушке Абезь и работал художником в Доме культуры. После освобождения Геокчакян вернулся на родину и поступил на работу в Кироваканский Драматический театр. В 1951 году он вновь отправился в Россию, в Тамбов, где работал художником в Областном художественном театре. В 1956 он был полностью реабилитирован, согласно документам – за отсутствием состава преступления. В 1957 году уже 41-летний Герас получил разрешение продолжить учебу в Академии художеств, которую окончил в 1960 (дипломная работа «Каждое утро»). В 1962 году он становится членом Союза художников России, в 1965 - 1978 годах преподает в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище имени В. Мухиной». Прямой характер и бескомпромиссность суждений на просмотрах студенческих работ приводят к конфликту с администрацией. Больше уже Герас никогда не преподавал, работал как художник, жил замкнутой, самоуглубленной жизнью в районе Ленинграда Колпино вплоть до своей смерти в 1999 году.

	Зонтик. 1960-е
	Г. Геокчакян
	Государственный музей Царскосельская коллекция

 

 

 

В коллекции Государственного музея «Царскосельская коллекция», основанного двадцать лет назад учеником Геокчакяна – А.М. Некрасовым, около 70 работ мастера. В основном, это поздние зрелые работы сформировавшегося и укрепившегося в своем видении художника. Небольшие по формату, они несут в себе монументальное начало, тишину и сосредоточенность. В них нет пустого шума цвета и суеты композиций, все выверено, точно, как в средневековом бронзовом литье или в древних армянских барельефах. Почти каждая работа - пластическая формула пространства. Благородная аскеза темного колорита словно погружает визуальные образы в патину времени, придает им скорее статус метафор памяти, нежели натурных наблюдений. Каждая работа представляет некие извечные знаки жизни, а не переменчивые состояния или одноразовые сценки быта.

В «Царскоселькой коллекции» несколько десятков работ мастера - живописи и графики, переданных в музей вдовой художника Верой Михайловной Беловой. Работы, как правило, не датированы и не имеют названий – художник жил в живописи, работал, как дышал, а не изготавливал картинки к выставкам с датами, подписями, названиями и ценой в блокноте. Немногочисленные свидетельства очевидцев и анализ стиля позволяют лишь отчасти реконструировать тот ход событий, тот ход проявлений внутренней реальности, который принято называть творчеством, и связать их с определенным историческим временем. Работы Гераса Геокчакяна (второго ленинградского периода, имеющиеся в музейной коллекции) хронологически охватывают несколько десятилетий, от 1960-х до 1990-х годов включительно.

Небольшая работа, обладающая всеми достоинствами абстрактной цвето-ритмической композиции, оказывающаяся при этом вполне натурным изображением развешенной на балконе одежды, точно соответствует порыву и пафосу 1960-х, двойственности окружающей реальности.

В работах 1970-х Геогчакян обнаруживает пластические и композиционные параллели с Попковым, творчество которого ценит и любит. Сходным образом он привносит в свои работы время, наполняет им картинное пространство. Он окутывает временем своих персонажей, погружает образы во время, имеющее значительную протяженность, а не в то, которое отсчитывают стрелки секундомера. Один из сквозных повторяющихся образов – спящие. Спящие на полках вагона, как на лагерных нарах, едут не на конкретном поезде, следующем по определенному маршруту в определенное время, они едут сквозь ночь, через бесконечное пространство вообще.

	Мост. 1980-е
	Г. Геокчакян
	Государственный музей Царскосельская коллекция

 

 

 

Совершенно особая тема, совершенно естественная для него, сокровенная тема – тема Армении, проходящая через все десятилетия и все усиливающаяся со временем. Пластической мощью дышат его армянские пейзажи – горы, храмы, реки, мосты, Севан. Пейзажи безлюдны, бессюжетны - ничто не отвлекает от величия, ни одной лишней детали – предельная чистота визуального языка. Работы, независимо от формата, отличает монументальность, причем не только как физическая характеристика композиции, но и как внутреннее измерение. «Дом у озера», «Мост», «Гарни» – настоящие пластические откровения, завораживающие глубиной осмысления, сдержанностью цвета, простотой и точностью решений. Пейзажи Геокчакяна - это визуальный эпос со свойствами пространственного автопортрета. Глядя на них, вспоминаешь строки «Армении» О. Мандельштама:

Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло,
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.
И почему-то мне начало утро армянское сниться,
Думал - возьму посмотрю, как живет в Эривани синица, Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки,
Из очага вынимает лавашные влажные шкурки...
Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала,
Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала?

Это глубоко личное пространство; еще более личный и обобщенный характер носят человеческие образы. Геокчакян пишет не только пейзажи, не только обобщенную пластику земли, но человека, людей в основных смысловых состояниях и занятиях на земле. Это мать с ребенком, это отец, это пекарь, вынимающий из тандыра лаваш, это женщина у дома. Как правило, это не конкретные люди - это образы извечного цикла жизни. Их одежда архаична, и облик – вне времени, возможно, навеянный воспоминаниями еще дореволюционного детства. Это армяне, это Армения, существовавшая в душе художника, жившего за тысячи километров. Эта метафизическая земля, на которую он вернулся, завершив свой жизненный путь.

Единственная персональная выставка художника в Петербурге состоялась в выставочном зале в Колпино; тогда же, в 2000 году, Герасу Геокчакяну было посмертно присвоено звание Лауреата Золотой Книги Колпино в номинации «Литература, искусство, культура, СМИ» «За глубокие художественные полотна о сущности христианства, Добре и Зле в нашем мире».

Затем, в 2001 году, прошла выставка в Пушкине, в Музее «Царскосельская коллекция», а несколько лет спустя – и в Ереване. Теперь значительная часть творческого наследия художника в Армении. В основном, это живопись. Привезенные «Царскосельской коллекцией» произведения – и графика, и живопись - дополняют представления о мире Геокчакяна. И снова хочется смотреть его работы, вдумчиво и неспешно.