Видеша отроцы халдейстии…(Поклонение волхвов). Акафист Пресвятой Богородице, икос 5
	Дионисий. 1502
	Ю.И. Холдин. 1998. Фотография

 

 

 

13 ноября 2015 года в Новосибирском государственном художественном музее открылась выставка «Вечный полдень Дионисия», представляющая полный цикл проекта «Свет фресок Дионисия - миру». Эта экспозиция знакомит с результатами многолетнего подвижнического труда известного фотохудожника и издателя Юрия Ивановича Холдина (1954 – 2007),  пластикой современного фотоискусства создавшего образ собора Рождества Богородицы Феропонтова монастыря с фресками Дионисия (1502) - вершиной творчества великого русского иконописца.

Имя Дионисия стоит в ряду с Феофаном Греком и преподобным Андреем Рублевым. Современник Микеланджело и Леонардо да Винчи, он был самым знаменитым «началохудожником» Святой Руси, очень плодовитым, но из громадного обилия его творений в целостности до нашего времени дошло только одно, да и то – в далекой российской глубинке, в маленькой деревне под Вологдой. Это фрески Ферапонтова монастыря – одна из самых загадочных и притягательных жемчужин нашей «Северной Фиваиды». Чудом кажется уже то, что 300 композиций, в такой невероятной для 500-летней истории полноте, сохранились в условиях сурового климата русского Севера почти в первозданности. Не менее поразительно, что они не поновлялись за все время своего существования, их никогда не касалась кисть другого художника – реставрация была, но очень деликатная: снимали «пыль веков», не затрагивая красочного слоя. Эти фрески, принадлежащие кисти великого художника, работавшего здесь с сыновьями, – вершинное достижение искусства Золотого века иконописи на Руси второй половины XV столетия, в них – целая энциклопедия православной культуры времен ее наивысшего расцвета.

Сегодня ферапонтовский цикл называют «огромной объемной иконой, матрицей для будущего России». Но в соответствии с объективными требованиями музейного режима для сохранности фресок доступ к древнейшему стенописному оригиналу ограничен до 15-30 минут посеансовых посещений с экскурсионной или небольшой паломнической группой. Однако не только малодоступность этого маленького северного собора, его удаленность от культурных центров никогда прежде не позволяла показать зрителю все композиции Дионисия. Внимательное, осмысленное рассматривание стенописи, последовательное изучение всей ее программы – проблема, с которой никогда прежде не работали специалисты визуального искусства. Вопрос аутентичного представления зрителю объемного пространства со стенописными образами оказался закрытым: результат копирования и полиграфического тиражирования памятника, накопившийся за весь ХХ век, лишь подтвердил недостижимость столь важной цели. Такая возможность появилась лишь в начале XXI столетия благодаря двенадцатилетнему подвижническому труду Юрия Холдина (1954 - 2007), ставшему настоящим фотооткрытием фресок Дионисия для современной широкой публики. На сегодняшний день его подход, как любое художественное явление, единичен. Но постепенно становится все очевидней, что проект Холдина требует пристального изучения уже по той причине, что это единственно возможный путь представления уникального памятника, особо охраняемого государством объекта культурного наследия народов России, внесенного в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

	Откровение (Портал собора Рождества Богородицы)
	Дионисий. 1502
	Ю.И. Холдин. 2002. Фотография

 

 

 

Альбом Юрия Холдина «Сквозь пелену пяти веков: сокровенная встреча с фресками Дионисия Мудрого», едва появившись в 2002 году, мгновенно завоевал внимание почитателей древнерусского искусства, признание художественной среды. Сегодня это настольная книга не только каждого художника-монументалиста, но и всех неравнодушных к русской иконописной культуре. И надо сказать, что круг почитателей фресок Ферапонтова монастыря стал значительно шире, когда уникально изданный материал появился в выставочном формате. Неперемещаемый шедевр словно зажил новой жизнью в пространстве современной культуры, стал доступен не только узкому кругу специалистов, а самой широкой аудитории, среди которой и тяготеющая ко всему новому, свежему молодежь. Последнее особенно удивительно, ведь Дионисий не реальность массовой современной культуры мейнстрима, а художник далекого прошлого – второй половины XV века! Пластикой фотоискусства он вдруг открылся таким образом, что взбудоражил наших современников: мы увидели не реликт канувшей в лету культуры, а ее живой свет. Даже воздух, которым дышат стены собора, в работах Холдина каким-то неведомым образом стал прозрачен и чист. Пелена времени развеялась, тьма столетий отступила… И это так не похоже на копии фресок, которые прежде казались непогрешимым эталоном для представления этих стенописных образов.

Новый изобразительный формат представления вершинного труда Дионисия – словно новый этап его жизни. Мы можем сегодня видеть воочию и воспринимать неповторимую светоносную силу русской фрески в той степени подлинности, как во многих отношениях и на малый процент не удается даже в Ферапонтово. Ведь фрески живут в сложном архитектурном и световоздушном пространстве. Их цвет постоянно меняется в зависимости от освещенности – и в разное время дня, года мы их видим по-разному. Холдин, исследуя, как влияет свет на наше восприятие фресок, пришел к заключению, что цвет и светоносность образов раскрываются в узком диапазоне светового времени. Это освещение, которое бывает в храме в полдень солнечного дня: «Я заставлял пленку увидеть так, как человек видит это во время Литургии, когда включаются паникадила, горят свечи…» В найденном ключе Холдин решил, как показать все композиции Дионисия, чтобы у человека, приходящего на его выставку, равно как и листающего его альбомы, создавалось впечатление одномоментного погружения в единое световое и цвето-колористическое пространство собора. До Холдина фотографы, пытавшиеся добиться единого освещения, всегда снимали фрески ночью, чтобы исключить влияние переменчивого дневного света, они использовали иcкусственный фронтальный свет. Такой жесткий свет не только грубо искажал цвет, создавал тени и черные провалы, но и уничтожал то ощущение воздушности, нематериальности, что есть у Дионисия и в самом пространстве собора. Кроме того, подобные артефакты разрушали культуру восприятия замысла иконописца, не позволяя видеть особенности его палитры, в которой отсутствует черный цвет, поглощающий Свет. Холдин первым стал снимать днем. Он нашел свои приемы для передачи колористической гармонии фресок при тех условиях, когда по законам физики правильно передать цвет невозможно.

	Святитель Николай Чудотворец
	Дионисий. 1502
	Ю.И. Холдин. 1997. Фотография

 

 

 

С точки зрения новаторских подходов Холдин многое осуществил впервые в мировой практике. Помимо съемки фресок с адекватной цветопередачей при условиях переменчивого дневного света, уникальность его подхода неразрывна с эксклюзивными авторскими решениями допечатного процесса, позволившими без минимальных погрешностей добиться предельной степени соответствия оригиналу в полиграфии и фотопечати. Экспозиционный материал представляет вершину технологических возможностей пленочного фотоискусства и лазерной светопечати не только для России, но и для мировой культуры. В условиях прагматично развивающегося фотобизнеса сам отпечатанный в едином колористическом ключе выставочный цикл стал уже достоянием истории. Удивителен и не сразу понятен вопрос неповторимости качества фотопечати при стандартном взгляде на то, что все в искусстве можно повторить, а уж особенно если речь идет о фотографии. Тем не менее, по утверждению специалистов ФотоПро–лаборатории, где около 10 лет шла печать полного цикла проекта, смена технологических процессов в фотографии уже не позволит повторить печать на таком же качественном уровне.

Комментарий технического куратора печати выставки Холдина в ФотоПро О.Н. Вострикова: «Это был момент стечения всех обстоятельств, которые при печати дали такой неповторимый уже при сегодняшнем состоянии фотобизнеса результат. Качество печати давала уже уходящая в историю Durst Lambda - печать на светочувствительных материалах, светом на фотобумаге, а не цветом на том, что сегодня только называют фотобумагой (реально это другой материал для струйной печати чернилами и красками). Уходят с рынка серебросодержащие материалы, а это влияет на возможность светопечати и на цветоустойчивость отпечатка. В тот момент все сошлось в одну точку: и разработанность пленочной технологии, и пик качества цифровой светопечати (лазерным световым пучком) и сканирующих устройств (барабанный сканер), и талант и упорство Юрия, вокруг которого образовалась команда именно творчески откликающихся на сложные технологические вопросы людей. Кроме того, KODAK (единственный спонсор некоторой части печати) поддержала тогда эксперименты Юрия в условиях коммерческой фирмы, где была необходимая для такого качественного результата дорогая техника... Струйная цветовая печать на рынке возобладала, и в ближайшем обозримом будущем, при прогрессирующем увеличении количества цвета, а не передачи цвета с помощью света на светочувствительных носителях (которые с рынка практически ушли, как ушли серебросодержащие материалы), задача столь точного и тонкого приближения к оригиналу - невыполнима».

Композиционная выверенность и колористическая гармония выставочных фото-фресок, создающих впечатление присутствия в самом соборе, позволяет нам многое видеть теперь глазами самого творца фресок – без перспективных искажений. А ведь немалая часть стенописных образов расположена в полусферических сводах собора, на 10-20-метровой высоте. Многие композиции теряются в теневых участках, естественный свет переменчив и не позволяет рассматривать шедевр Дионисия как вершинное явление «умозрения в красках» Святой Руси. Неограниченность пребывания на выставке позволяет не раз возвращаться и созерцать образы фресок в их бесконечной многогранности. Столь же многогранен и сам проект «Свет фресок Дионисия», просветительские возможности которого универсальны благодаря развернутым экскурсионным программам.

	Притча о брачном пире
	Дионисий. 1502
	Ю.И. Холдин. 1995. Фотография

 

 

 

О фотооткрытии Дионисия написано немало. Можно о нем полемизировать, можно его принимать или не принимать, но факт бесспорен: оно несопоставимо со всем выставочным и издательским опытом работы с подобным материалом, накопившимся за последнее столетие. Прошло немало времени, а ничего лучшего для представления объекта внимания ЮНЕСКО пока так и не возникло. Тончайший художественный перевод мастера светописи стал прозрачнейшим стеклом, собравшим свет фресок. Возник повод говорить, что своим авторским подходом он защитил авторское достоинство и подлинный уровень качества труда великого иконописца. Труд Юрия Холдина остается непревзойденным, оказавшись сложнейшим «экзаменом» не только для профессионалов, для всех нас. А ведь, справедливости ради, стоит сказать, что его существование и развитие, даже после трагического ухода мастера, до сих пор вызывает не только восторг публики, но и неприятие, непонимание, а временами и упорное противодействие. Почему? Причина очевидна. Не происходит ли такое же разделение в нашей жизни всегда, когда ребром стоят вопросы: что есть свет и тьма, добро и зло, истина и заблуждение?

13 лет назад, в 2002 году, когда отмечалось 500-летие фресок, на юбилейной выставке в Третьяковской галерее они были представлены в форме копий – столь масштабного и качественного изобразительного материала, знакомящего с этим памятником, у России тогда еще не было. «Россия обрела фрески Дионисия» – так была названа одна из первых публикаций, посвященных альбому Юрия Холдина «Сквозь пелену пяти веков», вышедшему в свет в 2002 году и ставшему откровением для ценителей древнерусского искусства, как и выставка 2006 года, проходившая в Инженерном корпусе Третьяковской галереи. Первое адекватное прочтение ферапонтовского цикла, где так счастливо соединились для нас гений русского иконописца XV века и талант современного мастера фотоискусства, вызвало мгновенный и глубокий резонанс. Спустя несколько лет, когда экспозиционный замысел Холдина впервые был полно реализован в музее Храма Христа Спасителя, имя Дионисия и подлинное значение его ферапонтовского шедевра открылось совершенно по-новому: благодаря труду фотографа-исследователя искусства древнерусской фрески его стали называть «русским Леонардо да Винчи». Аналитиками искусства проект Холдина был назван «переворотом в искусствоведении и книгоиздании одновременно». Но время спокойного и неспешного анализа богатейшего художественного наследия, оставленного нам мастером светописи, по-видимому, только начинается.