Память прошлого

09 июля 2010
П.Д. Муратов
Автопортрет военных лет
  Автопортрет военных лет
  Н.В. Шагаев
 
 
 

Полвека назад Илья Эренбург записал: «…в мирное время у каждого человека свой путь, свои радости и горести, а война не только все рядит в одежду защитного цвета, она не терпит и душевного многообразия, перед нею отступают и возраст, и особенности характера, и биография». И это правда. Думали ли художники, мечтавшие «о Шиллере, о славе, о любви», отложить в сторону кисти и краски, надеть военную форму, нагрузиться оружием и пойти туда, где грохотали взрывы бомб и снарядов, где горели города и села и самая земля, где разверзались братские могилы? Но пришло время, и они пошли. Пошли по призыву, пошли некоторые и добровольцами. Среди добровольцев была миниатюрная, совсем девочка, Е.Н. Телишева и решительный густобровый В.В. Титков. Потом, вернувшись с боевыми наградами домой, Н.Д. Грицюк скажет: «На свете нет ничего страшнее войны».

Перед войной, в 1940 году, Новосибирский Союз художников провел перерегистрацию своих членов. Их насчиталось тридцать шесть человек. К тридцати шести приплюсовалось тринадцать молодых, не успевших еще зарекомендовать себя участием в выставках. Сейчас, составляя список фронтовиков Новосибирского Союза, мы насчитываем столько же. Выходит, весь Союз ушел на фронт. Пятеро из ушедших не вернулись.

Статистика в делах жизни и искусства всегда с загадками. Кто входил в Союз 1940 – 1941 годов и кого мы считаем новосибирскими художниками-фронтовиками? Неподготовленные к ответу, мы в довоенном списке обнаруживаем присутствие художников Томска и Кузбасса. Почему? Потому, что восемь кузбасских городов – Кемерово, Новокузнецк (по тому времени Сталинск) и другие – до января 1943 года входили в состав Новосибирской области на правах районных центров. Томск и Томская область на таких же условиях подчинялись Новосибирску до августа 1944 года. Художники названных областей, естественно, числились новосибирскими. А после войны в Новосибирске появились новые люди с территорий западной части Сибири, центральной части России, из союзных республик. Назовем некоторых из них: М.Л. Возлинская, А.И. Голубев, М.И. Меньшиков, В.В. и Е. Н. Телишевы, А.П. Фокин. Перемены состава местных художников на сути дела, впрочем, никак не отражаются. Вся страна поднялась против завоевателей. Привязанность к родным пепелищам нарушилась. Разбирать ли тут кто из каких мест? Напротив, соединение уроженцев разных городов и весей как раз и показывает то единство воли, единство действия на фронте, которое оказалось сильнее натиска железных покорителей Европы. После войны оно проявилось в таких центрах как Новосибирск обретением новой родины.

Имея под руками список художников-фронтовиков Новосибирска, мы можем посмотреть, кто из них, где и в качестве кого участвовал в Великой Отечественной войне. Мы уже мимоходом упомянули Грицюка и Телишеву. На нашей странице они помещаются рядом. Они могли бы и в боевой обстановке оказаться рядом. Одногодки, связисты по военной специальности, они проходили суровую школу мировой войны раньше школы художественной. Оба стали заслуживающими самого высокого уважения. Их судьба – судьба многих, например, В.Г. Кирьянова, С.Ф. Пирогова. Несколько человек из нашего списка были связаны с авиацией. В.П. Хлынов занимал пост воздушного стрелка, С.Е. Булатов – моториста авиации, что, возможно, отозвалось в его позднейших дизайнерских проектах, в разработке интерьеров самолета ТУ-104. Меньшиков же во время войны, когда по ранению от боевых действий был отстранен, проявил себя как инструктор парашютно-планерного клуба. Фокин окончил танковое училище, командовал экипажем танка. Телишев начинал фронтовую жизнь рядовым противотанковой роты, продолжил службу рядовым лыжной бригады, закончил войну военным переводчиком при штабе.

Наибольшее число новосибирцев связано с артиллерией: П.Л. Поротников, прошедший в начале войны военное училище, имел звание лейтенанта артиллерии. И.В. Титков тоже артиллерист в начале фронтовой службы, старшина по званию, на фронте он был бы подчиненным Поротникова, служи они в одной части. Потом, по жизни в Союзе, взаимозависимость поменялась: Иван Васильевич – председатель Союза, Павел Леонтьевич отошел на периферию, в деревню Вьюны. Командиром взвода артиллерийской разведки был и П.П. Давыдов.

Встреча двух фронтов Берлин. 1945
  Встреча двух фронтов Берлин. 1945
  С.И. Кобелев
 
 
 

Были и особенные службы. Г.М. Мирошниченко попал в конный отряд, что по нынешним понятиям хода Великой Отечественной войны несколько странно. Фокин громыхал по военным дорогам на танке, Булатов готовил самолеты к полету, Поротников командовал артиллерией, сокрушавшей все наземные преграды, а Мирошниченко скакал на коне, уподобляясь молодому Буденному. Таковы, однако, были действительные контрасты военных действий начала 1940-х годов. Не рядовая служба была и у А.А. Пяткова. Он и торпедист военно-морской базы на Тихом океане, и руководитель ансамбля краснофлотской песни и пляски в продолжение четырех военных лет. М.А. Мочалов – армейский политрук, член парткомиссии.

Не менее контрастна судьба художников на фронте именно как художников. Телишев себя с этой стороны никак не проявлял. Он не мог взяться за карандаш, видя кругом себя тяготы войны. Он должен был вместе со всеми держать в руках противотанковое ружье или автомат, ходить в двух шагах от смерти, иногда навстречу ей. Когда он поставлен был в военные переводчики, он принял эту ответственную службу как специфическую форму разведки.

Командование фронтами активно поддерживало военных журналистов, выпускавших фронтовые газеты, листовки, и художников для тех же целей агитации и пропаганды. Художники работали чаще всего коллективами. Самый влиятельный коллектив – студия имени М.Б. Грекова. Никто из новосибирцев в этой студии не работал, хотя приглашения получали, например, В.В. Титков. Им открывалось отдельное поле деятельности. На нем, иногда до изнеможения, трудились В.В. Титков на Четвертом Украинском фронте, И.В. Титков в Центральной группе войск. Тот и другой смогли во фронтовой обстановке устроить представительные художественные выставки. За что каждый в своем месте были представлены к наградам.

Работа в тылу, в Новосибирске, протекала подобно фронтовой, с той, конечно, разницей, что мимо художников не свистели пули. Но бытовая жизнь в тылу была не многим лучше фронтовой. На второй день войны уже пошла работа над плакатами. Их было два рода: рисованные плакаты Окон ТАСС, большие, яркие, иногда почти живописные, и плакаты печатные, величиной меньше и меньшей живописности. В начале войны шли темы: «Все для фронта!» (Г.Г. Ликман), «Каждый собранный колос, каждое зерно – удар по врагу» (А.Д. Силич); к концу войны тон иной: «Загнать в берлогу и добить!» (Г.Г. Ликман), «Героям труда – наш боевой привет!» (неизвестный автор). Плакаты и карикатуры печатались в новосибирских периодических изданиях. Публицистическое искусство времен войны окружало человека со всех сторон, брало его в плен, и человек ему подчинялся, потому что военная публицистика полностью соответствовала ожиданиям граждан. Сейчас уже невозможно представить плачущих людей возле незамысловатых изображений и стихов под ними. Приходится очень и очень сожалеть о том, что плакаты тех лет сохранились лишь отдельными экземплярами.

Послевоенное творчество художников на военные темы иное. В нем главное не факт военной истории, а ее осмысление. Таким быть ему и впредь, потому что факты ушли, а тема жестокостей войны осталась.