Завтрак. 1922
	К.И. Рудаков

 

 

 

В честь 130-летия со дня рождения Константина Ивановича Рудакова (1891 - 1949) – одного из выдающихся мастеров графики, работавших в Ленинграде в первой половине ХХ века, – в Новосибирском государственном художественном музее состоялась выставка его произведений «Волшебник иллюстрации». Прекрасный рисовальщик и акварелист, Рудаков также использовал в своих произведениях пастель, гуашь, тушь, виртуозно владел техниками литографии, монотипии, офорта и сухой иглы. Художник был автором рисунков в сатирических журналах, много работал в станковой графике, создал эскизы костюмов и декораций к ряду постановок ленинградских театров. Но для нескольких поколений любителей литературы и искусства Рудаков - прежде всего яркий, неповторимый иллюстратор. Начав в середине 1920-х годов сотрудничать с издательствами, он оформил 85 книг, среди которых сказки, рассказы для детей, произведения классиков русской и зарубежной литературы.

Иллюстрации преобладают в небольшой коллекции Рудакова из тридцати одного листа в фонде графики Новосибирского художественного музея. Они представляют разные периоды его творчества. Самый ранний по времени создания лист – «Завтрак» 1922 года, который предположительно относится к группе малоизвестных иллюстраций по мотивам рассказа Джека Лондона «Кусок мяса». В «Завтраке» с его крепким рисунком, скульптурным построением объема, как в целом ряде произведений художника 1920-х годов, заметно влияние академической школы его учителей – П.П. Чистякова и В.Е. Савинского, увлеченного неоклассицизмом Д.Н. Кардовского.

Классическое построение, четкость линий сохраняются в композициях литографий из цикла иллюстраций к произведениям Мопассана 1930-х годов – периода расцвета мастерства Рудакова. Строгая уравновешенность элементов, расположение фигур крупным планом в центре неглубокого пространства, выделение их светом и иногда цветом концентрируют внимание зрителя на главном – образах героев. Вместе с тем в этих декоративных листах с их изысканной линеарностью, нежной нюансировкой тона, бархатистой фактурой столько динамики, артистизма, легкости, что критики и почитатели объявили художника, никогда не видевшего французской столицы, выразителем «парижского духа».

	Жорж Дюруа с Мадленой у его родителей. Иллюстрация к роману Ги де Мопассана «Милый друг». 1935-1936
	К.И. Рудаков

 

 

 

Типично французскими выглядят герои романов «Милый друг», «Монт-Ориоль», нескольких рассказов Мопассана в иллюстрациях художника (в фондах музея хранится тринадцать листов). Они перекликаются с образами картин импрессионистов, апеллируют к нашему мифологизированному представлению о Франции конца XIX века и кажутся частью художественной игры автора со зрителем. Но в созданном в воображении Рудакова, во многом на основе культурных ассоциаций, облике персонажей важную роль играют первичные натурные наблюдения. Близкие художника отмечали, как жадно он схватывал на лету отдельные черты прохожих, знакомых, а затем, отталкиваясь от них, в бесконечном количестве набросков искал нужный ему типаж.  Так, в основу внешности Жоржа Дюруа – главного героя романа «Милый друг» - легли особенности лица и фигуры статного молодого человека с усами, встреченного Рудаковым в пригородном поезде.

Рудаков – точный и глубокий портретист. Социально убедительные, психологически тонко разработанные им образы действующих лиц «Милого друга» особенно выразительны. Это ярко демонстрирует, например, один из самых запоминающихся листов серии «Жорж Дюруа с Мадленой у его родителей». Контраст двух женщин на первом плане в этой сцене – бывшей крестьянки с грубыми чертами лица, нескладной фигурой, просто одетой, и миловидной парижанки, с изящными жестами, в элегантном наряде, подчеркнут не только достоверными приметами их облика, но даже характером линий силуэтов, складок одежды: прямыми, жесткими – в обрисовке одной из фигур и плавными, обтекаемыми – другой. Мопассан жестко обличает в романе цинизм буржуазного общества. Но в характеристике художником действующих лиц почти нет сатирической резкости, гротеска, здесь преобладает ирония, а в изображении восхитительно женственных героинь иногда проступает и слегка насмешливое сочувствие.

	Эскиз иллюстрации к роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». 1947
	К.И. Рудаков. Лаврецкий

 

 

 

	Карлик Нос подает герцогу паштет «сузерен» Иллюстрация к сказке В. Гауфа «Карлик Нос». 1937
	К.И. Рудаков

 

 

 

Вдумчивая портретная характеристика персонажей остается главным принципом и в иллюстрировании Рудаковым целого ряда шедевров русской классики в послевоенные годы. В собрании нашего музея хранятся подготовительные листы для иллюстраций к вышедшим в свет в 1947 - 1950 годах поэме А.С. Пушкина «Полтава», романам И.С. Тургенева «Дворянское гнездо», «Отцы и дети», «Басням» И.А. Крылова. Среди них три крупноплановых поясных портрета – изменника Мазепы, глядящего в сторону проницательным, жестким взглядом; Базарова с умным, энергичным лицом; широкоплечего, белокурого «степного» богатыря Лаврецкого.

Несколько эскизов к «Дворянскому гнезду», блестяще исполненных в технике акварели, передают неброскую прелесть русской природы, тишь и неторопливый ритм жизни дворянской усадьбы, скрытую напряженность переживаний ее обитателей – всю пронзительную лирику прозы великого писателя.

	Эскиз иллюстрации к басне И.А. Крылова «Слон и Моська». 1948
	К.И. Рудаков

 

 

 

Удивительное мастерство Рудакова-акварелиста можно увидеть как бы в процессе работы в одном из незавершенных эскизов к иллюстрации басни Крылова «Слон и Моська» из новосибирского собрания. Гармония чистых, нежных красок, свободные прозрачные мазки, переливы тона воссоздают свежесть раннего летнего утра с блестящим после дождя асфальтом, отблесками зари. Композиция с идущим по городу слоном, звуки шагов которого, кажется, гулко раздаются в тишине, скорее похожа не на иллюстрацию к поучительному произведению, а на картину чудесного детского сна.

 Интуиция мастера, позволяющая проникнуть в уникальный мир литературного произведения и неожиданно, по-своему, воспроизвести его, ощутима и в других экспонатах музея: иллюстрациях к роману Л.Н. Толстого «Анна Каренина», сказкам «Бременские музыканты» братьев Гримм и «Карлик Нос» В. Гауфа.  

Рудаков почти никогда не расставался с альбомом для рисования. Многие современники, на глазах которых из быстрых движений карандаша, нескольких прикосновений кисти на бумаге возникал оригинальный пластический образ, уподобляли увиденное волшебству. Художник Е.А. Кибрик писал: «Это был художник-импровизатор, виртуоз, волшебник. Он создал свой неповторимый мир, населенный множеством образов, неизменно красивый, живой, добрый».